Всё.
Эта Вита испортилась, несите другую.
Выдохлась и морально, и физически. Выдохлась и нечеловечески устала.
В самом начале войны, в 14-м году, если кто ещё не в курсе, мои знакомые мамочки назвали меня сумасшедшей - за то, что осталась с ребёнком в обстреливаемом городе, а не бежала. Так и писали здесь, в фейсбуках: только сумасшедшие могут так рисковать детьми.
Ну, ок. В 22-м году, когда обстреливать стали украинские города, те же мамочки остались в них. С детьми. Со словами: мы патриоты, мы не бросим свои дома. И никто-никто не сказал: вы дуры и сумасшедшие. Все сказали: вы герои, вы патриоты.
Когда после года интенсивных обстрелов Донецка с применением запрещённых Точек У у моего старшего сына начались психогенные галлюцинации и синдром навязчивости, понадобилось дорогое лекарство. И опаньки: государство Украина, конечно - только из крайней заботы о своих же гражданах, ввело систему пропусков и блокпостов, полностью отрезав несколько городов от поставок медпрепаратов, еды, одежды и вообще всего. Я, беременная дочерью, ехала по разбитым в хлам дорогам, вместе с разбитым болезнью сыном, чтобы купить из-под полы лекарство в Киеве. Потому как рецепт, подписанный врачом Донецка, уже на Украине не считался действительным.
Хорошие знакомые с той стороны пожимали плечами и говорили: "Штош. Такова суровая необходимость. Страна изолирует центр сепаратизма, тут уж не подсчётов человеческих потерь".
22-й год. Люди голодают в украинских городах, отрезанные от поставщиков войной. И кричат: как так-то? Это же бесчеловечно. Так не должно быть.
Да, так не должно быть. Уж я-то знаю.
18-й год. В Донецке из-за обстрелов всу гибнут мирные люди. Дети. Добрые подружки в Киеве пишут мне: "Вы достали уже своими жалобами, сколько можно - война, война. Мы хотим жить спокойно без постоянных напоминаний о каких-то там ужасах".
22-й год. Те же самые люди бьют и давят на жалость, на чувство вины и справедливости: "Как так-то? Гибнут в Украине мирные! Почему вы там во всём мире едите, веселитесь, читаете книги и вообще живёте? Стыдно должно быть, НАМ же плохо!"
14-15 год. Беженцы из Донецка ищут приюта у чужих людей, потому что свои же родственники из Харькова, Киева, Днепропетровска отворачиваются и выгоняют, как прокажённых. Беженцы платят втридорога, молчат, когда их называют быдлом, соглашаются отказываться от родного языка.
22-й год. Беженцы из Мариуполя, Волновахи и других городов принимаются в Донецке, который продолжает стонать под обстрелами всу. Всем миром им собирается помощь.Родственники этих же спасённых, оставшиеся на территории Украины: "Их вывезли к тварям, это ужас, всё пропало, лучше бы погибли!".
Ненависть.
Ненависть.
Ненависть.
Обвинения.
А знаете что.
Я устала.
Я все эти годы вытягивала старшего из тяжелейшего расстройства. Я прятала свою депрессию глубоко в... в общем, глубоко. Я закрашивала седину, пила успокоительное - и жила. Жила, не разу не сказав знакомым, жившим в безопасности: "Что ж вы, так и растак, не остановите всу-шников? Что ж вы не выходите с пикетами, митингами, не защищаете меня и моих детей?"
Потому что тем, кто такое говорил, из Киева отвечали: "Не нравится жить в гетто, которое вам мы устроили? Чемодан-вокзал-Россия!"
Теперь, покидая свои дома, эти же люди недоумевают: "Почему? Ну почему мы должны уезжать из своих домов?"
Ненависть.
Ненависть.
Ненависть.
Обвинения.
Моё фонтанирование оптимизмом временно прекращаю.
Чтобы не послать всех в жопу, я просто помолчу.
Потому что мы интеллигенты. Потому что мы привыкли всех понимать и всем помогать. Потому что со своими проблемами мы справляемся сами, а с чужими... тоже сами.
Скажу напоследок: умение брать ответственность не себя, не перекладывая её на соседа, - это один из признаков взрослого, психически здорового человека.
А так-то - сегодня, оказывается день оптимиста. С праздничком.
